Переливы в лунном свете. Повести и рассказы - Нина Визгина

– Свидание у нее, что ли? Тогда, что за свинство. Почему собственно она ждет, а не ее? – размышлял Вадим, отставший от шумных приятелей и незаметно наблюдающий за Аней.

У него внезапно возникло ощущение, что во всем мире не стало никого, кроме него и одинокой грустной девушки. Как-то смолкло все кругом, исчезли люди и машины – есть только он, только она. Молодой человек настолько остро почувствовал ее тоску, метание, ее одиночество, что ему тоже стало неуютно среди гудящей людской толпы.

Да что же это такое? Ну не просто ведь судьба за последний год вот уже третий раз сталкивала его с этой пигалицей, от одного взгляда которой у него перехватывало дыхание как от глотка морозного воздуха, и он ничего не замечал вокруг кроме нее. Он так остро реагировал на нее, так понимал ее состояние, будто знал Аню всю свою сознательную жизнь. Будто жили они всегда рядом, и он хорошо представлял, что она любила, а что ей не нравилось, чего хотелось в жизни девочке, о чем мечталось по ночам.

Но сейчас главным, самым главным для него было понимание того, что он любил ее, только ее одну. Любил с той самой первой встречи в старинном парке, когда увидел ее, такую юную, на фоне безмятежного голубого неба. И он знал, он был абсолютно уверен, что сможет сделать ее счастливой.

Вадим решительно направился к телефонной будке, в которую в это время зашла девушка. Аня быстро набрала чей-то номер, было видно, что ответили ей сразу. Говорила она нервно, лихорадочно теребя в руках скомканный платочек, и не замечала подошедшего совсем близко Вадима. Телефонный разговор быстро закончился. Расстроенная девушка медленно вышла из будки. Внезапно поднялся сильный ветер, набежали тучи, наэлектризованный воздух предвещал грозу. Улица пришла в хаотичное движение. Люди спешили быстрее укрыться от непогоды. Шаловливый ветер взлохматил девушке волосы, приподнял слегка юбку и умчался дальше заигрывать с цветущей акацией.

И раз, и два, и три – нет, больше не упорхнешь, и ждать я больше не стану. А ведь это оказывается так просто, когда любишь. Когда прекрасно понимаешь, что на самом деле любишь. И не надо выяснять никаких отношений, устраивать разборки в этих самых отношениях. Вот она рядом и ты уверен, что необходим ей. Осталось только сделать так, чтобы и она это поняла.

– Не надо больше никого ждать. Разве можно простить такое опоздание. Пойдем со мной, родная!

Засмеявшись от переполнявшей его радости, подставив лицо под первые капли теплого дождя, он подхватил ее на руки и закружил в вальсе озорного ветра.

Когда болит сердце

Лето. В безмятежном детстве и наивной юности летняя пора обычно солнечно длинная и полная радостных моментов. Это потом, когда мы становимся взрослыми, мудрыми или считаем себя таковыми, летние месяцы начинают пролетать стремительно и чаще всего оказываются холодными и дождливыми.

Но пока длится пора юности – пора безоблачного тепла и смелых надежд. Жене скоро исполнится семнадцать. В разгаре солнечный июньский день. Экзамен в техникуме только послезавтра. На сегодня норма заученных билетов выполнена, и можно бездумно побродить по парку, посидеть на лавочке и помечтать. Местный парк привлекал своим простором и ухоженностью. Когда строили огромный завод, часть леса по соседству оставили нетронутым. Позже поставили в нем качели, карусели, ларьки с пивом и мороженым. Отдыхать в старом парке местным жителям очень нравилось. Техникум, в котором училась девушка, находился рядом с зоной отдыха. Основным профилем ее учебного заведения было машиностроение. В этом году Женя успешно оканчивала предпоследний курс, но нравилась ли будущая специальность? Вопрос для нее до сих пор оставался без ответа.

А вот и любимая лавочка. Здесь, вдали от мест, оснащенных развлечениями, обычно разливалась приятная тишина. Девушка раскрыла конспект лекций, но под радостное щебетанье птиц пропало всякое желание повторять надоевшие формулы. Издалека доносились звуки модной мелодии, хотелось закрыть глаза и помечтать о том, что скоро каникулы, и пришло заманчивое приглашение на производственную практику. Они с подругой решили поехать в небольшой городок под Харьковом. Женя никогда еще не уезжала из дома так далеко. Родной город окружали старые Уральские горы, которые в студенческих турпоходах всегда давили на нее своим суровым видом. Хотелось раздвинуть замшелые скалы, вырваться на простор. За городом даже в разгар лета вода в многочисленных речках и мелких озерах оставалась холодной. Только шустрая ребятня, да подвыпившие мужики отваживались окунаться в местные водоемы.

Внезапно рядом что-то негромко хрустнуло. Женя уловила незнакомый запах и открыла глаза. Перед ней стоял молодой человек, непривычно для летнего сезона одетый в строгий темный костюм и белую рубашку с узким галстуком. Он смотрел прямо на нее с каким-то недоумением или легким замешательством, будто пребывание девушки в тихом уголке парка явилось для него полной неожиданностью.

– Можно мне на вашу лавочку? Здесь хорошо, тихо и можно спокойно послушать, как поют птицы.

Девушка молчала, не зная, что ответить. Парень казался таким взрослым. Ей и в голову не приходило, что она могла его чем-то заинтересовать.

– Устал, наверное, – подумалось Жене. – Садитесь, – разрешила она, прекрасно зная по собственному опыту, как хочется иногда после напряженного и беспокойного дня уединиться в каком-нибудь тихом уголке.

– Спасибо, так хочется в тишине отдохнуть после смены, а везде шум, по аллеям гуляют с транзисторами. Не понимаю, зачем в лесном парке слушать радио?

– Интересно, где он работает в таком костюме? – размышляла в свою очередь девушка, – или уже успел переодеться. Зачем? Парк не театр.

Что-то в лице мужчины привлекало внимание своей необычностью. Черты лица крупные, приятные, волосы и брови очень густые и темные, но не до черноты, а глаза удивительно синие. И загар! Ах да, легкий южный загар. Вот что было странным для Урала в это время года.

– Меня зовут Петр. Я здесь в командировке уже почти год. Часто гуляю в этом парке, но вас здесь не видел ни разу.

– А я редко сюда захожу, – солгала Женя, не собираясь откровенничать с незнакомцем.

– Как вас зовут?

– Он что действительно хочет со мной познакомиться? – недоумевала она, – такой взрослый и выговор у него какой-то странный.

– Меня зовут Евгения. А откуда вы приехали? У вас такой необычный акцент, – не удержавшись от любопытства, спросила девушка.

– Я окончил институт у себя дома. Это почти Украина. Начал работать там же, а сейчас участвую в испытаниях нового оборудования на местном заводе.

Петр замолчал и снова внимательно на нее посмотрел. Он заметил девочку еще на входе в парк. Та шла медленно, о чем-то сосредоточенно думая, и казалось, все вокруг обитало само по себе, а она – внутри собственного мира. На первый взгляд девушка ничем не выделялась среди толпы – одета скромно, без украшений, и только серебряный браслет часов мог задержать сторонний взгляд. Петр сразу оценил сверкнувший на солнце браслет – старинное немецкое серебро. Интересно, откуда у местной девочки к простым часикам такой браслет?

Его отец Илья Григорьевич слыл очень уважаемым человеком в своем городе. С войны вернулся он бравым офицером с таким количеством, а главное качеством наград, что боевые заслуги быстро позволили ему занять высокое положение в обществе и обеспечить семье вполне комфортную и достойную жизнь. Сын получил хорошее образование, а супруга, несмотря на статус жены генерала, не желая оставаться просто домохозяйкой, закончила в свое время мединститут и в настоящее время работала известным в городе хирургом.

Но только в узком семейном кругу знали, что с войны отец Петра привез набор серебряных украшений. Коллекция принадлежала старинному роду Прикулей, которые до революции прижились на юге Чехии и являлись родственниками Ильи по линии матери. Связь эта никогда не афишировалась – не те времена были. Но поскольку мужчины рода Прикулей обычно выбирали военную карьеру, то ничего удивительного не было в том, что на дорогах войны встретились два бравых офицера – Илья Иванченко и Петро Прикуль. Тогда во время визита в поместье Прикулей и получил Илья наследственное серебро, которое давно было завещано в приданое его матери.

После окончания войны доблестному офицеру советских спецвойск не составило большого труда сохранить и привести драгоценную коллекцию домой. До сих пор связь с заграничной родней Иванченко активно поддерживали, хотя, конечно, открыто об этом в доме не афишировалось.

Так уж вышло, что Петр в семье оказался единственным ребенком. Родители воспитали его интеллигентным, но отнюдь не хрупким мальчиком. В свои двадцать пять лет парень хорошо представлял, чего бы хотел добиться в жизни. А потому, когда мать стала вдруг усиленно знакомить его со знатными невестами города, сын впервые в жизни «взбрыкнул» и неожиданно уехал в длительную командировку на Урал. Пока девушки волновали Петра по схеме два – три раза в неделю и не более того. До сих пор ему и в голову не приходило, чтобы связать себя узами законного брака. Молодых женщин, которые и так не обделяли бравого парня своим вниманием, вокруг так много, а свободная мужская жизнь только одна.